«Феномен усталости в браке»
Автор: Уголева Екатерина Юрьевна
«Феномен усталости в браке»
Автор: Уголева Екатерина Юрьевна
За последние полтора – два года ко мне обратилось большое количество семей и пар, сложности которых были очень схожими. Если коротко, то они заключались в следующем: после 7-10-16-18 лет супружеской жизни один из супругов хочет уйти из семьи: на время или окончательно, так как не видит никаких способов оставаться рядом с другим. В некоторых случаях этого хотели оба супруга. Конечно, можно сказать, что это общее место в семейной и супружеской терапии. Однако, схожесть ситуаций, их общий рисунок стал наводить меня на размышления о том, что, возможно, есть некий набор факторов (внутренних, динамических, а также внешних), влияние и сочетание которых приводит к такой ситуации в семье, то есть к возникновению семейного кризиса именно такого типа. Похожих обращений так много и они настолько однотипны, что я назвала такой тип кризиса «феноменом усталости в браке».
Я попыталась проанализировать несколько случаев работы с семьей, парой, выделить и описать влияющие на возникновение данного феномена факторы.
В самом начале, когда отношения только завязываются, они, как правило, наполнены позитивными проекциями-ожиданиями в отношении будущей семейной жизни и своего будущего супруга. Весь их предыдущий опыт создал предпосылки для встречи друг с другом: «...соответствие между партнерами в браке абсолютно полное. Оно заключается не только в том, как супруги дополняют друг друга, но и в том, как каждый воспринимает другого с точки зрения развития их отношений. Не стоит верить тому, кто скажет, что женился ради карьеры или потому что был пьян. Компьютер в нашей голове с биллионами клеток выбирает совершенно соответствующий себе другой компьютер, к которому можно подключиться», - утверждает Карл Витакер [2].
В предыдущем опыте обоих супругов формировались ожидания, установки по отношению друг к другу, а также «зоны внутреннего одиночества», (термин А.И.Палея, обозначающий те внутриличностные зоны, в которых в ранний период формирования личности, а затем и в более поздние периоды, люди не были поняты, приняты, и вынуждены были оставаться со своими сложностями одни) самовосприятие, отношение к себе, самооценка и пр. И со всем этим скарбом, сближаясь, люди отправляются «в плавание» друг с другом. В первые год-два-три (редко дольше) проекции-ожидания обычно «работают» на то, чтобы воплощались самые позитивные сценарии. И даже если что-то не получается, супруги трактуют эти неудачи в позитивном ключе («ну ничего, он пока не складывает вещи аккуратно в шкаф и не интересуется оперой, но через какое-то время, конечно, будет это делать!»). Такие внутренние действия практически не осознаются людьми.
Например, рассудительность и спокойную отстраненность мужа жена воспринимает как надежность, ей на руку возможность эмоционального равновесия (он молчит и слушает там, где она много и «с душой» говорит). Он же в восторге от её темперамента и того, что рядом с ней он и сам начинает чувствовать себя героем. Ну, или она с самоотдачей заботится о муже, старательно забывая о себе, ведь перед ней настоящий мужчина, и о нем надо заботиться! Ему же это, безусловно, приятно: наконец, он встретил настоящую женщину, которая и слушать не хочет о том, что он тоже может ей в чем-то помочь! К тому же родители и другие близкие люди могут всячески поддерживать «такую замечательную пару» в их «гармоничном» взаимодействии: её мама, придя в гости, как само собой разумеющуюся принимает дочкину заботу о зяте с оттенком самоотречения (да и о себе заодно). Так пара и живёт. Но только до поры – до времени.
После рождения ребёнка или нескольких детей, после трех, семи – десяти, нередко и 15-18 и даже 24-25 и 30 лет супружеской жизни, то есть, на этапе, когда семья совершенно незаметно для себя «вплывает» в зону нормативного кризиса, как правило «приправленного» внешними обстоятельствами (о них чуть позже), восприятие супругами друг друга меняется. И часто на 180 градусов. Те проявления и качества партнера, которые на первых порах воспринимались как позитивные, желанные и долгожданные, начинают восприниматься совершенно по-иному. Те же спокойствие и рассудительность мужа, дававшие жене в начале отношений ощущение защищенности, надежности и доверия, после нескольких лет совместной жизни воспринимаются как равнодушие, холодность, пассивность и отвержение. Покладистость жены воспринимается мужем как наплевательство, отсутствие внимания к нему, уверенность и инициативность – как попытка контролировать и давить. Но это не всё. «Доплыв» до определенного возраста в одной лодке с супругом, человек начинает иначе относиться к себе.
Из практики
Имена, профессии и все остальные признаки, по которым можно было бы узнать конкретных людей, тщательно изменены.
Пример 1.
Первые 7-8 лет брака молодая женщина много и с удовольствием заботилась о муже, у которого были проблемы со здоровьем эпизодического характера. Она готовила ему вкусную еду, каждый день делала уборку, «не надоедала своими разговорами», если он приходил уставший. После рождения ребёнка она старалась и уход за ребёнком взять на себя, не отягощая мужа. В этот период своей жизни семья несколько раз обращалась за помощью в связи с вопросами, как бы не касавшимися жизни пары (родители, работа, здоровье мужа). Жена всячески отрицала возможность и уж тем более необходимость больше заботиться о себе, говорить о своих потребностях. Муж неуклонно поднимался по карьерной лестнице. Через пару лет семья снова обратилась за помощью. Они пришли втроем с 3-летней дочкой. И, надо сказать, ситуация была совсем другой:
Жена (Ж): Все, я больше не могу, меня трясет от него (мужа), он мне не помогает, у нас нет секса давным-давно, да и зарабатывает он меньше, чем нужно. В общем, я хочу уйти от него, с ребенком.
Терапевт (Т): Маша, а что случилось?
Ж: Ничего! Я же не нянька ему в самом деле! Почему тогда он использует меня и ни в грош не ставит?
Муж (М): Я вообще ничего не понимаю. Приезжала Машина мама, пожила у нас какое-то время, и она (Маша) как с цепи сорвалась... Маш, ну ты что?
В дальнейшем разговоре выяснилось, что жена никаким понятным для мужа образом не давала ему понять, что ей тяжела жизнь, которой они живут долгое последнее время (по её словам, последние года 3-4), он принимал её заботу как должное, и ему и в голову не приходило, что ей чего-то серьезно не хватает. Муж был растерян, обескуражен и раздражен этим, делая, тем не менее, шаги навстречу к ней. Но Маша на тот момент ничего не хотела слышать, ей нужно было жить отдельно с ребенком. Ситуация вспыхнула после вполне «рядового» приезда её мамы, у которой резко ухудшились отношения с младшей дочерью, уехавшей на учёбу.
Пример 2.
Пара, прожив друг с другом 10 лет «просто идеально», по словам жены, пришла на консультацию после того как муж безо всяких объяснений после небольшой ссоры уехал жить к другу. Безутешная жена плакала и пыталась его вернуть, по ходу обвиняя его в том, что он её бросил, предал и сделал это самым гадким образом. Он же, поначалу молча выслушивая её претензии и плач, понемногу стал говорить о том, что с ним. Уходу мужа предшествовали сложности на его работе и начавшиеся со стороны разговоры о ребёнке, которого у них пока не было.
М: Всю нашу жизнь я подстраивался под тебя, не жил своей жизнью, даже поженились мы из-за того, что ты настаивала, и теперь я понял, что меня нет... Я какой-то придаток тебя.. И это длится очень давно!
Ж (очень эмоционально, в слезах): Да как же так! Мы же все с тобой решали вместе: ты сам сделал мне предложение и я согласилась!!
М: Да, я сделал тебе предложение, но ты так этого хотела, что я не мог этого не сделать. Ты всегда делала всё, что хотела, а я соглашался, чтобы тебя не расстроить. И где в этом я? Где, скажи мне? (с гневом)
Ж: Да как ты можешь такое говорить? Я делала всё, что ты хотел! Всё! Ты не хотел, чтобы я уезжала на стажировку в Англию, и я туда не поехала, ты не хотел встречать Новый год вдвоем, и мы ехали к друзьям или твоим родителям! Ты сошёл с ума!
Т: Павел, Вы чувствовали, что хотите что-то другое, а делали то, что хотела Татьяна?
М: (после паузы, понуро) ... Да я вообще не понимал, что хотел! Только очень смутно догадывался о том, что что-то не то происходит.
Ж: (крайне обвинительно) Вот именно! А причем тут я?!
Т: Таня, подождите, важно, чтобы Павел договорил.
Ж: (плачет, отвернувшись от мужа).
Т (снова обращаясь к мужу): Вы не понимали, что Вам нужно, и – соответственно никак не давали знать, просто, видимо, не могли объяснить это жене?
М:(снова после паузы): ..мне кажется, я как-то пытался объяснить...
Т: Татьяна, а Вам было понятно, что Павла не устраивает, то, что есть?
Ж: Да нет, конечно! (возмущенно)
М: Значит, я теперь тебе говорю, что не могу находиться с тобой рядом. Мне надо жить отдельно!
Ж (слезы)
В Примере 3 пара, прожив друг с другом 15,5 лет, имея детей (подростка и 8-летнего), в течение многих месяцев раскачивалась между желанием расстаться (активным у жены и, скорее, соглашательским, со стороны мужа), и попытками остаться вместе, изменив что-то, либо приспособившись к тому, что есть. И, по словам обоих, стоило завести разговор о разводе, как отношения начинали улучшаться. Принять «нового себя» и «нового, совсем другого партнера», им было долгое время невозможно. И только заговаривая о расставании, парадоксальным образом, они начинали «чувствовать, что хотят быть вместе». Кратковременные вспышки возникали на фоне тягостного течения семейной жизни, с желанием расстаться, изменами и возвратами обратно. За пару лет до этого жена поменяла работу и начала активно учиться на психолога, у мужа дела на работе постепенно ухудшались.
Это примеры травматичных, порой резких и всегда неожиданных для партнёра изменений в супруге. Что же приводит пару к таким «разворотам»? Терапевтическая работа с этими и многими другими семьями и парами показывает, что в ходе семейной жизни неизбежно происходили изменения внутри каждого из супругов, менялись проекции друг на друга и, - что существенно – взаимодействие (коммуникация) между супругами была весьма неэффективна и оставляла желать лучшего.
Что мешало супругам сообщать друг другу о важных для них вещах и, таким образом ориентировать другого в тех процессах, которые происходили внутри у каждого из них? На этом я хочу отдельно остановиться.
Согласно теории семейных систем Мюррея Боуэна [1], существуют 2 основные переменные, обусловливающие состояние семейной системы: уровень дифференциации супругов и уровень тревоги в семье. «Основное положение теории семейных систем касается следующей проблемы: насколько мы дифференцировали или не дифференцировали свое Я, или в какой мере у нас не прояснены и не проработаны эмоциональные связи с семьёй, из которой мы происходим. Всё это – явления одного порядка» [2, с.81].
Эти переменные являются взаимовлияющими: чем выше тревога, тем больше снижается дифференцированность, увеличивается зависимость друг от друга и – соответственно, - наоборот: чем ниже дифференцированность каждого (а её уровень у обоих супругов примерно одинаков), тем быстрее происходит «заражение тревогой», и тем её уровень легче повышается. Это очень важные для семейной системы переменные. Нормативные (те, что «по графику») и ненормативные семейные кризисы (стрессоры, внезапно влияюшие на семью: экономический кризис, смерть близких, рождение ребёнка, выход на работу после декретного отпуска, резкое увеличение или уменьшение доходов и пр.) неизбежно повышают тревогу и понижают уровень дифференцированности, семья регрессирует к известным каждому паттернам поведения. Паттерны или стереотипы поведения - это бессознательные привычки, которые сидят в нас очень глубоко (по сути это то, как нас научили в родительских семьях воспринимать себя, других, мужские и женские роли, как относиться к тем или иным событиям изнутри себя и снаружи) и, по сути, определяют наше поведение.
На этапе, когда первые радужные представления - «сказки» о партнере и себе (думаю, именно в такой последовательности) несколько развеиваются, теряют свою силу, стереотипы восприятия, чувствования, понимания и взаимодействия берут верх. Фильтр, через который проходит информация о партнёре, жизни и себе как бы перестает пропускать надежды, мечты, вдохновение, спонтанность, радужное дорисовывание партнера и, наоборот, в большей мере начинает работать на высвечивание «негативных качеств». Из-за чего это происходит?
В какой бы семье мы ни росли, каждый из нас имеет внутри себя «невротические зоны» (те же «зоны внутреннего одиночества»), сформировавшиеся в результате нашего воспитания, своего рода внутрисемейного «заколдовывания». Внутри этих зон сохраняется определенная «запись», через призму которой мы воспринимаем и трактуем проявления наших близких и себя (например, «от тебя ничего не зависит, ты не влияешь на то, что происходит с тобой: только другой может тебя осчастливить»; «нужно подстраиваться – и только так можно жить в безопасности»; «близость опасна: не доверяй, но контролируй все вокруг, не приближайся сам»; «быть собой и быть близким с кем-то – несовместимые понятния», «близость достигается путем растворения в другом», ну и многие другие бессознательные схемы восприятия). Когда вследствие неизбежных кризисов высокая тревога проникает в семейную ткань, содержание этих зон актуализируется, и восприятие меняется. Это, конечно, происходит не в один день. Как правило, оба партнера (часто один из них в большей степени) в течение долгого времени, порой практически всей предыдущей совместной жизни накапливает результаты собственных действий и действий партнера в контексте данных установок, и может НИКАК не отдавать себе отчет в том, что он не удовлетворен и фрустрирован в отношениях с другим. Смутные ощущения дискомфорта, вины, собственной незначимости могут очень долго сопровождать человека, но, воспринимая их как привычный фон, он не выделяет и не опознает их. Или же, в силу действия первичных позитивных проекций, замечая их, объясняет как неизбежное и то, что должно, в конце концов, пройти («но он же любит меня, это он не со зла игнорирует меня, ещё чуть-чуть, и будет лучше»).
В какой-то момент, часто «с помощью» неких обстоятельств, чаша переполняется, и один (реже оба) из партнеров ощущает свой предел в отношениях: «больше так невозможно, это ни к чему не ведёт!», «она меня разлюбила, и всё не имеет смысла!», «я больше не могу терпеть, ухожу!». И один (редко оба) партнер меняет траекторию своего движения в их отношениях. Тот, кто не допускал и мысли о том, чтобы сообщить о себе, попросить или потребовать нечто для себя, разворачивается и начинает жить только собой, забыв о другом; невероятно заботливый супруг, сдувавший пылинки с жены, изменяет; подстраивающийся всю жизнь, уходит, а любящая и настроенная на брак жена, «не может видеть мужа»...
Я много размышляла о том, влияют ли определяющим образом какие-либо факторы извне на то, что происходит в паре и семье и пришла к выводу, что определенно влияют. И данный «феномен усталости в браке», безусловно, на мой взгляд, связан с тем, что происходит «снаружи», то есть в более широкой системе: расширенной семье, городе, обществе, государстве (можно рассуждать и дальше).
Если в двух словах попытаться нарисовать несколько упрощённую схему, то она будет примерно такой: прожив некоторое количество лет друг с другом, добравшись до критической точки, кто-то из пары как бы теряет ресурс... Регрессирует. Обстоятельства, в которых живет в это время семья, очень важны. Члены семьи неизбежно испытывают периодические сложности в своей внутренней жизни, однако, при определенном стечении обстоятельств семья может объединяться и эффективно с ними справляться. То есть, регрессия может осуществляться в условиях защищенности и поддержки близкими. Однако, когда к этим внутренним сложностям прибавляются внешние, с ресурсами кого-либо из членов семьи возникают проблемы. Например, муж, испытвающий сложности с работой, зарабатыванием денег, собственным статусом в социуме (а это, как ни крути, до сих пор для большинства мужчин является ведущей, доминирующей задачей), очень вероятно, будет чувствовать себя неуверенно, уязвимо, а может быть, и беспомощно. Что, в свою очередь, при дефицитах в коммуникации между супругами, да и с другими членами ядерной и расширенной семьи, очень способствует снижению дифференциации и нарастанию тревоги. Супруг или супруга в данном случае является идеальным объектом для проекции, и свою неуверенность (которую большинству мужчин ещё и запрещено выражать, они ведь должны быть сильными и со всем справляться) он с большой вероятностью принесёт в отношения с женой. Например, вместо того, чтобы открыться ей и сказать, что у него тяжелый период, и он нуждается в такой-то её поддержке, он будет проявлять «сильную», предписанную мужской ролью позицию: раздражаться, закрываться и блокировать способы обращения за помощью. Жена, в свою очередь, также испытывая тревогу, может прибегать к ядовито-обвинительным способам её выражения вроде: «из-за тебя мне плохо», что противоположной стороной обычно воспринимается как «ты мне всю жизнь испортил, из-за тебя я несчастна и страдаю» (по моим наблюдениям, наиболее ядовитый для большинства мужчин посыл).
Неконгруэнтно выражая чувства, желания и потребности, при существующем внешнем давлении, супруги «замыкают круг»: испытывая острую потребность в поддержке, отталкивают (часто максимально болезненными способами) партнёра, видя друг в друге источник своих бед и переживаний. Этот механизм в какой-то степени является адаптивным, так как ругаться, предъявлять претензии и защищаться друг от друга – всё-таки сильная позиция, сильнее, чем транслирование беспомощности, растерянности и пребывание в депрессии от потери прежней идентификации (когда каждый себя чувствовал «ОК»). Однако, если такой способ становится хроническим, негативные проекции друг на друга фиксируются, давление может становиться невыносимым, и «мир переворачивается». Человек попадает в свою «зону внутреннего одиночества», место, где его не понимают и, возможно, не могут и не смогут (негативный прогноз будущего) понять и принять. Вот тогда и возникает «переворот». Становится невыносимым продолжать «как раньше», необходимо что-то изменить. Поскольку в таком сложном состоянии изменить внешние обстоятельства представляется практически невозможным, предпринимается попытка изменить внутренние, семейные: «я больше не могу жить такой жизнью, ты меня не слышишь и ни в грош не ставишь, - я ухожу!». Конечно, уход может быть не только физическим, «эмоциональный развод», как правило, ему предшествует и находит выражение в дистанцированиии, измене, ожесточении, сужении восприятия, болезни и пр. Второй партнёр может вести себя по-разному: если у него достаточно ресурсов, он может очень существенно помочь первому справиться с тяжёлой «по всем статьям» ситуацией. Однако, нередко жена (например, от которой отстранился и закрылся муж, чувствует себя одинокой, ненужной, незащищенной и «брошенной»), не может оказать нужную супругу помощь (а в большинстве случаев она и не догадывается какая именно поддержка ему нужна, к тому же, он чаще всего о ней и не просит), и, в свою очередь, воспринимает его действия как невыносимое давление с его стороны. Таким образом, активизируются защитные механизмы и регрессивные установки обоих супругов. И каждый, не находя поддержки в другом, усиливает болезненную ситуацию в целом. Пара приходит в тупик. Поскольку диада является неустойчивой системой, они втягивают кого-то третьего в свою «игру», триангулиуют: это может быть ребёнок, любовник, терапевт, чей-то родитель, и кто угодно ещё. Важно, чтобы этот третий не создавал устойчивую коалицию с одним против другого, тогда есть шанс помочь им выйти из кризиса (однако, если это ребёнок, втянутый в отношения родителей, для него задача непосильна и весьма болезненна - он, почти наверняка, надорвётся, помогая родителям).
На мой взгляд, внешних факторов, оказывающих серьезное давление на семью, всегда хватает. Однако, те, что действуют на семью в последние годы, имеют свою специфику. Вот некоторые из них:
Некоторые выводы
Именно сочетание факторов разного типа, на мой взгляд, приводит к тому, что проявляется «феномен усталости в браке».
Во-первых, это действие нормативного (и неизбежного) супружеского кризиса, в результате которого супруг перестаёт идеализировать другого супруга, начинает воспринимать иначе и себя, дифференцированность семьи значительно снижается при повышении уровня тревоги и возникают предпосылки для усиления влияния на семью нижеописанных факторов.
Во-вторых, внешнее давление, выражающееся в повышенной средовой тревоге, значительно влияющей на способность семейной системы отфильтровывать вредные "ядовитые" влияния извне (здесь я также отмечу, что влияние данного фактора усиливает действие остальных).
В-третьих, слабо развитая способность семьи эффективно коммуницировать друг с другом, мешающая семье меняться, непрозрачность подсистем, проще говоря, невозможность понятным образом сообщить партнеру о своих внутриличностных процессах, наличие дезориентирующих установок в отношении взаимодействия с супругом, также ведёт к накоплению напряжения в отношениях и, как всегда при хроническом дистрессе - усталости от них.
Литература:
5. Петрановская Л. Травмы поколений.
К списку статей
Я попыталась проанализировать несколько случаев работы с семьей, парой, выделить и описать влияющие на возникновение данного феномена факторы.
В самом начале, когда отношения только завязываются, они, как правило, наполнены позитивными проекциями-ожиданиями в отношении будущей семейной жизни и своего будущего супруга. Весь их предыдущий опыт создал предпосылки для встречи друг с другом: «...соответствие между партнерами в браке абсолютно полное. Оно заключается не только в том, как супруги дополняют друг друга, но и в том, как каждый воспринимает другого с точки зрения развития их отношений. Не стоит верить тому, кто скажет, что женился ради карьеры или потому что был пьян. Компьютер в нашей голове с биллионами клеток выбирает совершенно соответствующий себе другой компьютер, к которому можно подключиться», - утверждает Карл Витакер [2].
В предыдущем опыте обоих супругов формировались ожидания, установки по отношению друг к другу, а также «зоны внутреннего одиночества», (термин А.И.Палея, обозначающий те внутриличностные зоны, в которых в ранний период формирования личности, а затем и в более поздние периоды, люди не были поняты, приняты, и вынуждены были оставаться со своими сложностями одни) самовосприятие, отношение к себе, самооценка и пр. И со всем этим скарбом, сближаясь, люди отправляются «в плавание» друг с другом. В первые год-два-три (редко дольше) проекции-ожидания обычно «работают» на то, чтобы воплощались самые позитивные сценарии. И даже если что-то не получается, супруги трактуют эти неудачи в позитивном ключе («ну ничего, он пока не складывает вещи аккуратно в шкаф и не интересуется оперой, но через какое-то время, конечно, будет это делать!»). Такие внутренние действия практически не осознаются людьми.
Например, рассудительность и спокойную отстраненность мужа жена воспринимает как надежность, ей на руку возможность эмоционального равновесия (он молчит и слушает там, где она много и «с душой» говорит). Он же в восторге от её темперамента и того, что рядом с ней он и сам начинает чувствовать себя героем. Ну, или она с самоотдачей заботится о муже, старательно забывая о себе, ведь перед ней настоящий мужчина, и о нем надо заботиться! Ему же это, безусловно, приятно: наконец, он встретил настоящую женщину, которая и слушать не хочет о том, что он тоже может ей в чем-то помочь! К тому же родители и другие близкие люди могут всячески поддерживать «такую замечательную пару» в их «гармоничном» взаимодействии: её мама, придя в гости, как само собой разумеющуюся принимает дочкину заботу о зяте с оттенком самоотречения (да и о себе заодно). Так пара и живёт. Но только до поры – до времени.
После рождения ребёнка или нескольких детей, после трех, семи – десяти, нередко и 15-18 и даже 24-25 и 30 лет супружеской жизни, то есть, на этапе, когда семья совершенно незаметно для себя «вплывает» в зону нормативного кризиса, как правило «приправленного» внешними обстоятельствами (о них чуть позже), восприятие супругами друг друга меняется. И часто на 180 градусов. Те проявления и качества партнера, которые на первых порах воспринимались как позитивные, желанные и долгожданные, начинают восприниматься совершенно по-иному. Те же спокойствие и рассудительность мужа, дававшие жене в начале отношений ощущение защищенности, надежности и доверия, после нескольких лет совместной жизни воспринимаются как равнодушие, холодность, пассивность и отвержение. Покладистость жены воспринимается мужем как наплевательство, отсутствие внимания к нему, уверенность и инициативность – как попытка контролировать и давить. Но это не всё. «Доплыв» до определенного возраста в одной лодке с супругом, человек начинает иначе относиться к себе.
Из практики
Имена, профессии и все остальные признаки, по которым можно было бы узнать конкретных людей, тщательно изменены.
Пример 1.
Первые 7-8 лет брака молодая женщина много и с удовольствием заботилась о муже, у которого были проблемы со здоровьем эпизодического характера. Она готовила ему вкусную еду, каждый день делала уборку, «не надоедала своими разговорами», если он приходил уставший. После рождения ребёнка она старалась и уход за ребёнком взять на себя, не отягощая мужа. В этот период своей жизни семья несколько раз обращалась за помощью в связи с вопросами, как бы не касавшимися жизни пары (родители, работа, здоровье мужа). Жена всячески отрицала возможность и уж тем более необходимость больше заботиться о себе, говорить о своих потребностях. Муж неуклонно поднимался по карьерной лестнице. Через пару лет семья снова обратилась за помощью. Они пришли втроем с 3-летней дочкой. И, надо сказать, ситуация была совсем другой:
Жена (Ж): Все, я больше не могу, меня трясет от него (мужа), он мне не помогает, у нас нет секса давным-давно, да и зарабатывает он меньше, чем нужно. В общем, я хочу уйти от него, с ребенком.
Терапевт (Т): Маша, а что случилось?
Ж: Ничего! Я же не нянька ему в самом деле! Почему тогда он использует меня и ни в грош не ставит?
Муж (М): Я вообще ничего не понимаю. Приезжала Машина мама, пожила у нас какое-то время, и она (Маша) как с цепи сорвалась... Маш, ну ты что?
В дальнейшем разговоре выяснилось, что жена никаким понятным для мужа образом не давала ему понять, что ей тяжела жизнь, которой они живут долгое последнее время (по её словам, последние года 3-4), он принимал её заботу как должное, и ему и в голову не приходило, что ей чего-то серьезно не хватает. Муж был растерян, обескуражен и раздражен этим, делая, тем не менее, шаги навстречу к ней. Но Маша на тот момент ничего не хотела слышать, ей нужно было жить отдельно с ребенком. Ситуация вспыхнула после вполне «рядового» приезда её мамы, у которой резко ухудшились отношения с младшей дочерью, уехавшей на учёбу.
Пример 2.
Пара, прожив друг с другом 10 лет «просто идеально», по словам жены, пришла на консультацию после того как муж безо всяких объяснений после небольшой ссоры уехал жить к другу. Безутешная жена плакала и пыталась его вернуть, по ходу обвиняя его в том, что он её бросил, предал и сделал это самым гадким образом. Он же, поначалу молча выслушивая её претензии и плач, понемногу стал говорить о том, что с ним. Уходу мужа предшествовали сложности на его работе и начавшиеся со стороны разговоры о ребёнке, которого у них пока не было.
М: Всю нашу жизнь я подстраивался под тебя, не жил своей жизнью, даже поженились мы из-за того, что ты настаивала, и теперь я понял, что меня нет... Я какой-то придаток тебя.. И это длится очень давно!
Ж (очень эмоционально, в слезах): Да как же так! Мы же все с тобой решали вместе: ты сам сделал мне предложение и я согласилась!!
М: Да, я сделал тебе предложение, но ты так этого хотела, что я не мог этого не сделать. Ты всегда делала всё, что хотела, а я соглашался, чтобы тебя не расстроить. И где в этом я? Где, скажи мне? (с гневом)
Ж: Да как ты можешь такое говорить? Я делала всё, что ты хотел! Всё! Ты не хотел, чтобы я уезжала на стажировку в Англию, и я туда не поехала, ты не хотел встречать Новый год вдвоем, и мы ехали к друзьям или твоим родителям! Ты сошёл с ума!
Т: Павел, Вы чувствовали, что хотите что-то другое, а делали то, что хотела Татьяна?
М: (после паузы, понуро) ... Да я вообще не понимал, что хотел! Только очень смутно догадывался о том, что что-то не то происходит.
Ж: (крайне обвинительно) Вот именно! А причем тут я?!
Т: Таня, подождите, важно, чтобы Павел договорил.
Ж: (плачет, отвернувшись от мужа).
Т (снова обращаясь к мужу): Вы не понимали, что Вам нужно, и – соответственно никак не давали знать, просто, видимо, не могли объяснить это жене?
М:(снова после паузы): ..мне кажется, я как-то пытался объяснить...
Т: Татьяна, а Вам было понятно, что Павла не устраивает, то, что есть?
Ж: Да нет, конечно! (возмущенно)
М: Значит, я теперь тебе говорю, что не могу находиться с тобой рядом. Мне надо жить отдельно!
Ж (слезы)
В Примере 3 пара, прожив друг с другом 15,5 лет, имея детей (подростка и 8-летнего), в течение многих месяцев раскачивалась между желанием расстаться (активным у жены и, скорее, соглашательским, со стороны мужа), и попытками остаться вместе, изменив что-то, либо приспособившись к тому, что есть. И, по словам обоих, стоило завести разговор о разводе, как отношения начинали улучшаться. Принять «нового себя» и «нового, совсем другого партнера», им было долгое время невозможно. И только заговаривая о расставании, парадоксальным образом, они начинали «чувствовать, что хотят быть вместе». Кратковременные вспышки возникали на фоне тягостного течения семейной жизни, с желанием расстаться, изменами и возвратами обратно. За пару лет до этого жена поменяла работу и начала активно учиться на психолога, у мужа дела на работе постепенно ухудшались.
Это примеры травматичных, порой резких и всегда неожиданных для партнёра изменений в супруге. Что же приводит пару к таким «разворотам»? Терапевтическая работа с этими и многими другими семьями и парами показывает, что в ходе семейной жизни неизбежно происходили изменения внутри каждого из супругов, менялись проекции друг на друга и, - что существенно – взаимодействие (коммуникация) между супругами была весьма неэффективна и оставляла желать лучшего.
Что мешало супругам сообщать друг другу о важных для них вещах и, таким образом ориентировать другого в тех процессах, которые происходили внутри у каждого из них? На этом я хочу отдельно остановиться.
Согласно теории семейных систем Мюррея Боуэна [1], существуют 2 основные переменные, обусловливающие состояние семейной системы: уровень дифференциации супругов и уровень тревоги в семье. «Основное положение теории семейных систем касается следующей проблемы: насколько мы дифференцировали или не дифференцировали свое Я, или в какой мере у нас не прояснены и не проработаны эмоциональные связи с семьёй, из которой мы происходим. Всё это – явления одного порядка» [2, с.81].
Эти переменные являются взаимовлияющими: чем выше тревога, тем больше снижается дифференцированность, увеличивается зависимость друг от друга и – соответственно, - наоборот: чем ниже дифференцированность каждого (а её уровень у обоих супругов примерно одинаков), тем быстрее происходит «заражение тревогой», и тем её уровень легче повышается. Это очень важные для семейной системы переменные. Нормативные (те, что «по графику») и ненормативные семейные кризисы (стрессоры, внезапно влияюшие на семью: экономический кризис, смерть близких, рождение ребёнка, выход на работу после декретного отпуска, резкое увеличение или уменьшение доходов и пр.) неизбежно повышают тревогу и понижают уровень дифференцированности, семья регрессирует к известным каждому паттернам поведения. Паттерны или стереотипы поведения - это бессознательные привычки, которые сидят в нас очень глубоко (по сути это то, как нас научили в родительских семьях воспринимать себя, других, мужские и женские роли, как относиться к тем или иным событиям изнутри себя и снаружи) и, по сути, определяют наше поведение.
На этапе, когда первые радужные представления - «сказки» о партнере и себе (думаю, именно в такой последовательности) несколько развеиваются, теряют свою силу, стереотипы восприятия, чувствования, понимания и взаимодействия берут верх. Фильтр, через который проходит информация о партнёре, жизни и себе как бы перестает пропускать надежды, мечты, вдохновение, спонтанность, радужное дорисовывание партнера и, наоборот, в большей мере начинает работать на высвечивание «негативных качеств». Из-за чего это происходит?
В какой бы семье мы ни росли, каждый из нас имеет внутри себя «невротические зоны» (те же «зоны внутреннего одиночества»), сформировавшиеся в результате нашего воспитания, своего рода внутрисемейного «заколдовывания». Внутри этих зон сохраняется определенная «запись», через призму которой мы воспринимаем и трактуем проявления наших близких и себя (например, «от тебя ничего не зависит, ты не влияешь на то, что происходит с тобой: только другой может тебя осчастливить»; «нужно подстраиваться – и только так можно жить в безопасности»; «близость опасна: не доверяй, но контролируй все вокруг, не приближайся сам»; «быть собой и быть близким с кем-то – несовместимые понятния», «близость достигается путем растворения в другом», ну и многие другие бессознательные схемы восприятия). Когда вследствие неизбежных кризисов высокая тревога проникает в семейную ткань, содержание этих зон актуализируется, и восприятие меняется. Это, конечно, происходит не в один день. Как правило, оба партнера (часто один из них в большей степени) в течение долгого времени, порой практически всей предыдущей совместной жизни накапливает результаты собственных действий и действий партнера в контексте данных установок, и может НИКАК не отдавать себе отчет в том, что он не удовлетворен и фрустрирован в отношениях с другим. Смутные ощущения дискомфорта, вины, собственной незначимости могут очень долго сопровождать человека, но, воспринимая их как привычный фон, он не выделяет и не опознает их. Или же, в силу действия первичных позитивных проекций, замечая их, объясняет как неизбежное и то, что должно, в конце концов, пройти («но он же любит меня, это он не со зла игнорирует меня, ещё чуть-чуть, и будет лучше»).
В какой-то момент, часто «с помощью» неких обстоятельств, чаша переполняется, и один (реже оба) из партнеров ощущает свой предел в отношениях: «больше так невозможно, это ни к чему не ведёт!», «она меня разлюбила, и всё не имеет смысла!», «я больше не могу терпеть, ухожу!». И один (редко оба) партнер меняет траекторию своего движения в их отношениях. Тот, кто не допускал и мысли о том, чтобы сообщить о себе, попросить или потребовать нечто для себя, разворачивается и начинает жить только собой, забыв о другом; невероятно заботливый супруг, сдувавший пылинки с жены, изменяет; подстраивающийся всю жизнь, уходит, а любящая и настроенная на брак жена, «не может видеть мужа»...
Я много размышляла о том, влияют ли определяющим образом какие-либо факторы извне на то, что происходит в паре и семье и пришла к выводу, что определенно влияют. И данный «феномен усталости в браке», безусловно, на мой взгляд, связан с тем, что происходит «снаружи», то есть в более широкой системе: расширенной семье, городе, обществе, государстве (можно рассуждать и дальше).
Если в двух словах попытаться нарисовать несколько упрощённую схему, то она будет примерно такой: прожив некоторое количество лет друг с другом, добравшись до критической точки, кто-то из пары как бы теряет ресурс... Регрессирует. Обстоятельства, в которых живет в это время семья, очень важны. Члены семьи неизбежно испытывают периодические сложности в своей внутренней жизни, однако, при определенном стечении обстоятельств семья может объединяться и эффективно с ними справляться. То есть, регрессия может осуществляться в условиях защищенности и поддержки близкими. Однако, когда к этим внутренним сложностям прибавляются внешние, с ресурсами кого-либо из членов семьи возникают проблемы. Например, муж, испытвающий сложности с работой, зарабатыванием денег, собственным статусом в социуме (а это, как ни крути, до сих пор для большинства мужчин является ведущей, доминирующей задачей), очень вероятно, будет чувствовать себя неуверенно, уязвимо, а может быть, и беспомощно. Что, в свою очередь, при дефицитах в коммуникации между супругами, да и с другими членами ядерной и расширенной семьи, очень способствует снижению дифференциации и нарастанию тревоги. Супруг или супруга в данном случае является идеальным объектом для проекции, и свою неуверенность (которую большинству мужчин ещё и запрещено выражать, они ведь должны быть сильными и со всем справляться) он с большой вероятностью принесёт в отношения с женой. Например, вместо того, чтобы открыться ей и сказать, что у него тяжелый период, и он нуждается в такой-то её поддержке, он будет проявлять «сильную», предписанную мужской ролью позицию: раздражаться, закрываться и блокировать способы обращения за помощью. Жена, в свою очередь, также испытывая тревогу, может прибегать к ядовито-обвинительным способам её выражения вроде: «из-за тебя мне плохо», что противоположной стороной обычно воспринимается как «ты мне всю жизнь испортил, из-за тебя я несчастна и страдаю» (по моим наблюдениям, наиболее ядовитый для большинства мужчин посыл).
Неконгруэнтно выражая чувства, желания и потребности, при существующем внешнем давлении, супруги «замыкают круг»: испытывая острую потребность в поддержке, отталкивают (часто максимально болезненными способами) партнёра, видя друг в друге источник своих бед и переживаний. Этот механизм в какой-то степени является адаптивным, так как ругаться, предъявлять претензии и защищаться друг от друга – всё-таки сильная позиция, сильнее, чем транслирование беспомощности, растерянности и пребывание в депрессии от потери прежней идентификации (когда каждый себя чувствовал «ОК»). Однако, если такой способ становится хроническим, негативные проекции друг на друга фиксируются, давление может становиться невыносимым, и «мир переворачивается». Человек попадает в свою «зону внутреннего одиночества», место, где его не понимают и, возможно, не могут и не смогут (негативный прогноз будущего) понять и принять. Вот тогда и возникает «переворот». Становится невыносимым продолжать «как раньше», необходимо что-то изменить. Поскольку в таком сложном состоянии изменить внешние обстоятельства представляется практически невозможным, предпринимается попытка изменить внутренние, семейные: «я больше не могу жить такой жизнью, ты меня не слышишь и ни в грош не ставишь, - я ухожу!». Конечно, уход может быть не только физическим, «эмоциональный развод», как правило, ему предшествует и находит выражение в дистанцированиии, измене, ожесточении, сужении восприятия, болезни и пр. Второй партнёр может вести себя по-разному: если у него достаточно ресурсов, он может очень существенно помочь первому справиться с тяжёлой «по всем статьям» ситуацией. Однако, нередко жена (например, от которой отстранился и закрылся муж, чувствует себя одинокой, ненужной, незащищенной и «брошенной»), не может оказать нужную супругу помощь (а в большинстве случаев она и не догадывается какая именно поддержка ему нужна, к тому же, он чаще всего о ней и не просит), и, в свою очередь, воспринимает его действия как невыносимое давление с его стороны. Таким образом, активизируются защитные механизмы и регрессивные установки обоих супругов. И каждый, не находя поддержки в другом, усиливает болезненную ситуацию в целом. Пара приходит в тупик. Поскольку диада является неустойчивой системой, они втягивают кого-то третьего в свою «игру», триангулиуют: это может быть ребёнок, любовник, терапевт, чей-то родитель, и кто угодно ещё. Важно, чтобы этот третий не создавал устойчивую коалицию с одним против другого, тогда есть шанс помочь им выйти из кризиса (однако, если это ребёнок, втянутый в отношения родителей, для него задача непосильна и весьма болезненна - он, почти наверняка, надорвётся, помогая родителям).
На мой взгляд, внешних факторов, оказывающих серьезное давление на семью, всегда хватает. Однако, те, что действуют на семью в последние годы, имеют свою специфику. Вот некоторые из них:
- нестабильная экономическая, политическая обстановка в обществе, социальное давление, эдакий общественный невроз;
- давление обязательств по работе, «долговая» нагрузка на семью в виде, например, ипотечных и других кредитов (тяжёлая плата за попытку таким образом дифференцироваться от расширенной семьи);
- дистанцирование и часто эмоциональные разрывы с членами расширенной семьи, в частности, с отцами, и специфические отношения со сверхвовлеченными матерями, что приводит к дефициту эмоциональной и всяческой другой внутрисемейной поддержки [5];
- максимальная загруженность всех членов семьи, каждый как бы является трудоголиком (дополнительные работы у папы, учёба и работа у мамы, дети, перегруженные уроками, кружками, занятиями): необходимый ресурс просто не успевает восстанавливаться, к тому же заботиться о себе не является большой ценностью в нашей культуре. Надо разбиться в лепешку, и тогда ты – герой. Когда вся семья – «в лепешку» - резервы семьи истощаются, и некому оказывать поддержку, «хранить очаг».
Некоторые выводы
Именно сочетание факторов разного типа, на мой взгляд, приводит к тому, что проявляется «феномен усталости в браке».
Во-первых, это действие нормативного (и неизбежного) супружеского кризиса, в результате которого супруг перестаёт идеализировать другого супруга, начинает воспринимать иначе и себя, дифференцированность семьи значительно снижается при повышении уровня тревоги и возникают предпосылки для усиления влияния на семью нижеописанных факторов.
Во-вторых, внешнее давление, выражающееся в повышенной средовой тревоге, значительно влияющей на способность семейной системы отфильтровывать вредные "ядовитые" влияния извне (здесь я также отмечу, что влияние данного фактора усиливает действие остальных).
В-третьих, слабо развитая способность семьи эффективно коммуницировать друг с другом, мешающая семье меняться, непрозрачность подсистем, проще говоря, невозможность понятным образом сообщить партнеру о своих внутриличностных процессах, наличие дезориентирующих установок в отношении взаимодействия с супругом, также ведёт к накоплению напряжения в отношениях и, как всегда при хроническом дистрессе - усталости от них.
Литература:
- Боуэн М. Теория семейных систем Мюррея Боуэна. Основные понятия, методы и клиническая практика - М., Когито-центр. - 2005.
- Витакер К. Полночные размышления семейного терапевта - М., Класс. - 1998.
- Витакер К. За пределами психики - М, Класс. - 2000.
5. Петрановская Л. Травмы поколений.
К списку статей